Обвинить всегда легче, чем сознаться. Но на самом деле мы все грешники того или иного рода, сидящие вместе на скамье подсудимых. Я долгое время был и буду противником неравенства, экономической и экологической несправедливости, а также критиком власти денег, управляющей нашей страной.
Однако, по мировым стандартам, я сам богат, и я извлекаю выгоду из комфорта и щедрости жизни в Америке, всемирно доминирующей и сказочно богатой стране. Если воспользоваться терминологией сериала «Голодные игры», я живу в Капитолии - остальные народы мира - это своего рода подчиненные округа, встроенные в нашу систему и так или иначе ей служащие. И я не простой житель Имперского города - я где-то в 5 или 6% самых богатых людей страны и, как почти любой другой американец, я также являюсь частью глобального 1%. Это не территория крепостного права или мелкой буржуазии, даже если принять во внимание другие факторы, которые обычно искажают такие сравнения, такие как стоимость жизни, иждивенцы и покупательная способность..
Поэтому, когда я осуждаю «богатых», я обвиняю себя. Хоть мне и не хочется в этом признаваться, но я больше Дайв, чем Лазарь, - комфортный человек со множеством вещей, который потребляет гораздо больше, чем мне на самом деле нужно. Поэтому, когда Папа Франциск говорит, что наша экономика убивает, на самом деле она убивает меня. И это не защита, если указать на других и сказать: «у них на руках даже больше крови, чем у меня».
В своей книге «Я вижу, как сатана падает подобно молнии» покойный Рене Жирар прозорливо анализирует наше безоговорочное предположение о моральном превосходстве над другими. Мы придерживаемся простого тщеславия: столкнувшись с похожими обстоятельствами, мы поступили бы иначе. И в результате мы, пользуясь аналогией Иисуса, строим памятники жертвам наших ближних. Мы всегда знаем о чужих грехах, чужих ошибках и чужих жертвах, но слепы к своим собственным. Учитывая распространенность этого явления, тогдашний кардинал Ратцингер был прав, определяя Псалом 19:12-13 («Но кто может распознать свои собственные ошибки? Прости мои скрытые недостатки») как «глубочайшую человеческую мудрость».
Только честное осознание и исповедание собственного соучастия в грехе предотвращает распространение в нас рака самоправедности.
Я думаю, что такое самосознание и честность в отношении собственной вины является отправной точкой для настоящей революции сердца. Без него мы только делаем козлами отпущения тех, кто богаче нас, и вооружаем жертв - бедняков, иммигрантов и т. д. - и, возможно, даже само христианство, чтобы использовать их в качестве дубинок, чтобы бить наших соседей. Без этого мы встречаемся с Другим не на общей почве нашей взаимной разбитости и не говорим с ним как с равными, а скорее с ложной позиции превосходства - и тогда мы читаем лекцию.
Осознание собственной сопричастности злу также является необходимой предпосылкой смирения перед Богом и милосердия к ближним. А милосердие, Матфея 9:13 и Осии 6:6, - это нить нашей Ариадны, пронизывающая все библейские и доктринальные лабиринты и трудности проницательности, с которыми мы сталкиваемся в современности.
Ни Церковь в Америке, ни мы, верующие на ее скамьях, по-настоящему даже не начали решать моральные проблемы, связанные с богатством и империей. Это нарушило бы наш комфорт и расстроило бы наше чувство самих себя. И хотя мы иногда думаем и говорим об экономической несправедливости в нашем собственном обществе, мы редко признаем правду, что мы стоим на вершине глобальной системы неравенства и эксплуатации и являемся ее главными бенефициарами. Мы также не осознаем, что живем внутри и являемся продуктами культуры, которая полностью движима любовью к деньгам и материальным приобретениям, что ведет к потребительству и утилитарному превращению в товар всего - труда, брака, образования, мира природы., даже сама религия. В результате, как признавал святитель Иоанн Златоуст, все мы - воры, грабящие «тех, кто беднее [нас]». Наконец, за немногими исключениями, мы не используем наше накопленное богатство в общественно полезных целях. Мы игнорируем тот факт, что все наше ценное имущество подлежит социальной ипотеке, и что мы не выплатили кредит.
Мы участвуем в структурах греха и извлекаем из них пользу. Но мы слепы к нашей собственной роли в них. Мы осуждаем лицемерие, скажем, некоего Томаса Джефферсона, который имел роскошь писать благородные слова о человеческой свободе и свободе благодаря богатству, созданному рабами - рабами, работавшими под самым его окном, пока он сидел с пером в руке. Но мы еще худшие лицемеры. Джефферсон, по крайней мере, должен был смотреть своим рабам в глаза и знать каждого из них по именам - наши анонимные нелица трудятся в ужасных условиях, например, на швейных фабриках Бангладеш, Мьянмы или Мальдивских островов. Они живут и трудятся для нас незаметно и без ума. Но Господь слышит их вопль, даже если мы этого не делаем.
Если наша вера истинна, то мы - мирские богатые и благополучные - живем под сенью страшного суда. Я живу в роскоши и великолепии по сравнению с подавляющим большинством моих братьев и сестер. Я получаю выгоду от экспроприации общего имущества и удержания справедливой заработной платы. И я знаю, какой будет моя награда за это. Когда богатые плачут и рыдают (Иак. 5:4) - я, вероятно, буду в их числе. Я надеюсь, по крайней мере, в конце концов стать раскаявшимся вором.
Господи, помилуй меня, грешного, когда приидешь в Царствие Твое.