"Легкие едоки - это люди, которые верят, что, в отличие от других, света может быть для них достаточно". О чем о них недавно поставленный спектакль «Пожиратели света» в театре «Катона Йожеф»? Не напрямую. Аннамария Раднаи дала очень удачное название драме Горького «Сыны дня» и перевела ее, ее поставил Тамас Ашер, а ее премьера состоялась на день позже, чем наша высокорейтинговая драма «Где волк добр».
Если вы хотите пойти в театр в эти дни, просто для удовольствия, без резкой социальной критики, то Пожиратели света, безусловно, хороший выбор, потому что с блестящим актерским составом и умело модернизированным конечным результатом является очень приятный мыльная опера, по крайней мере, что касается первого акта. Во время спектакля нам не раз приходило в голову, что Горький - Чехов бедняка, что явно не случайно.
Данная квартира среднего класса с человеком и живущей в ней странной семьей, которые видимо живут с нуля - далеко не так хорошо, как они думают. Среди них - воображаемый пациент, неспособный вынести боль мира (Лиза - Анна Пальмай), химик, живущий только своей работой (Проташов - Гергей Кочиш), скучающая жена (Елена - Эстер Оноди), постоянно беспокоящаяся няня. (Антоновна - Юдит Чома) и служанка, укладывающая волосы своему богатому мужу (Фима - Ханна Палос). И, конечно же, у каждого есть свои желанные или нежеланные женихи, а под ними живет завистливый рабочий класс, встречающий каждое их движение с ненавистью, смешанной с ревностью. Очистить, как в Друзьях.
Первый акт даже не стремится к большему, мы можем простить персонажей, даже их выходки добрые, такие как ранняя вдова Мелания (которую на премьере играет Адель Джоран из-за травмы Андреа Фуллайтар), который настолько явно и искренне влюблен в Протасова, что жену нельзя не любить, но каждому зрителю понятно, почему она убегает от мужа, убегающего на аминокислоты, в объятия своего друга-художника (Вагин - Эрно Фекете). Персонажи Фенёвока не хотят ехать в Москву, но никто из них не чувствует себя комфортно в собственной шкуре, пожалуй, единственное исключение из этого - богатый купец (Габор Назар - Мате) и его сын (Миса - Бенце Таснади), так как жизнь действительно сложилась для них.
Конфликт тоже невозможно принять, рабочий класс (Егор, слесарь - Золтан Безереди) с нарастающей ненавистью смотрит на исчезающий из ниоткуда средний класс, пока во втором акте он его не изобретает со своими неряшливыми друзьями (Роман, дворник - Ференц Ленгьел, Трошин - Андраш Отвос), что они могут поддерживать этот стандарт только в том случае, если они будут колоритными и, конечно же, фальшивыми деньгами.
Второй акт в любом случае является полной противоположностью первого, наконец-то разворачиваются настоящие драмы, и любовные нити меняются до тех пор, пока трагедия не становится неизбежной. От легкости мыльной оперы не осталось и следа, но актеры все равно не воспринимают себя слишком серьезно, смотреть сериал освежающе. Эшер умело, почти по-хичкоковски играет с напряжением, зритель чувствует, что что-то должно произойти, но не знает, где именно. Актерская игра идет вразрез с историей, поэтому она не может быть настоящей мыльной оперой, и поэтому к концу второго акта вся история становится сложной. Сложно кого-то выделить из актерского состава, ведь каждый хорошо делает свое дело, доказывая, что на самом деле не бывает маленьких ролей. Маленький человек Золтана Безереди или циничный ветеринар Эрвина Надя выдающиеся, но Адель Джоран также выявляет все от глупого молодого гуся, женившегося на богатом старике. Глядя на нее, еще труднее принять Тимею Вайну, хотя ее идеальным контрапунктом является Ханна Палос, которую ждет та же участь в роли горничной.
Всего минут двадцать надо еще где-то взять, потому что страдающая часть была слишком растянута, но что Fényevok действительно гениален, так это то, как он выставляет напоказ разные поколения на сцене. Возможно, это не было сознательной идеей режиссера, но у всех персонажей есть свои молодые личности: в этой пьесе действительно ясно, кто новый Габор Мате или Золтан Безереди, но у нас также есть идея для нового Адель Джордан. Напрасно время проходит.